Нам удалось узнать о том, как главный музей страны влияет на окружающую среду и как вносит природа свой вклад в сохранение культурного наследия. Заместитель генерального директора по эксплуатации Государственного Эрмитажа Алексей Валентинович Богданов и его коллеги – начальник отдела охраны труда и экологии Анна Николаевна Павлова и ведущий инженер отдела охраны труда и экологии Елена Сергеевна Колчина – поделились с читателями тем, что скрыто от посторонних глаз.
– Алексей Валентинович, верно ли утверждение, что природа может повлиять на музей?
– Я бы рассматривал этот вопрос с двух сторон: во-первых, как на нас влияет природа; во-вторых, как мы сами влияем на экологическую обстановку. Начнем с того, что климат Санкт-Петербурга имеет ряд особенностей – повышенная влажность, продолжительное межсезонье. Любой фасад здания не выдерживает больше 10–15 лет, он просто теряет должный внешний вид. Наш главный музейный комплекс испытывает на себе негативное воздействие окружающей среды, основной источник которого – транзитный транспорт, движущийся в большом количестве через территорию Центрального района Санкт-Петербурга, особенно это относится к Дворцовой набережной. Безусловно, это сказывается на внешнем облике наших зданий. Поэтому, например, фасады со стороны набережной мы моем в два раза чаще, чем со стороны Дворцовой площади. Но даже эти меры не всегда эффективны, часто приходится реставрировать фасад.
В условиях нашего климата – в идеале – фасады надо покрывать специальной краской, чтобы она, с одной стороны, не давала впитываться влаге в штукатурный слой, но, с другой стороны, важно, чтобы здание «дышало», иначе можно только навредить. Это же касается окон, а как вы знаете, у нас их очень много. Мы обязаны сохранять исторический облик зданий, поэтому оконные рамы должны иметь ту же расстекловку и должны быть сделаны из тех же пород древесины (в основном это хвойные породы или дуб), как и исторические.
Еще одна проблема для нашего музея – грунтовые воды, которые стоят на уровне Невы. У Эрмитажа есть три дренажные станции, которые откачивают воду. Надо отметить, что делаем мы это постоянно. Не стоит думать, что нас затапливает, просто грунтовые воды при повышении уровня в реке могут попадать в подвалы музея, чего мы просто не можем допустить.
– А это же сразу грызуны…
– Исторически так сложилось, что в наших подвалах живут кошки. Изначально их заводили, чтобы не было мышей, это правда. Теперь, конечно, для этого мы используем и другие методы, но эрмитажные коты остались как хорошая традиция. Сейчас у нас порядка 60 животных. Конечно же, за ними нужен уход (улыбается. – Прим. Авт.). Для животных созданы свои специальные помещения в подвалах музея, где они несут свою профессиональную нагрузку, которую нельзя недооценивать. Грызунов в Эрмитаже нет.
– Мешают ли как-то петербургские ветра?
– До реставрации кровель основных зданий Эрмитажа, а их у нас 48600 кв. м, при штормовом ветре были случаи, когда отрывало кровельное железо. Кровлю мы полностью отреставрировали к 2014 году, так что сейчас проблем нет. Единственное – при сильном ветре быстрее теряется тепло в здании, а это дополнительные затраты на отопление. Здание Зимнего дворца отапливается системой городского теплоснабжения: нагретый воздух при помощи системы отопления поступает через каналы в стенах в залы музея. Но есть часть зданий (например, Главный штаб), где нет систем городского теплоснабжения, отопление осуществляется за счет собственной крышной газовой котельной общей мощностью 5 МВт. Фондохранилище Эрмитажа также отапливается при помощи газовой котельной.
– Как музей может влиять на экологическую обстановку?
– Государственный Эрмитаж – это большое учреждение, у нас пять зданий на Дворцовой набережной, восточное крыло Главного штаба, дворец Меншикова на Университетской набережной, Реставрационно-хранительский центр «Старая Деревня», Музей Императорского фарфорового завода и здание Биржи на стрелке Васильевского острова. В нашем музее работают 2550 человек. Кроме сотрудников, которых вы можете встретить в самом музее, у нас большое количество работников разных сфер деятельности (например, научные сотрудники, художники-реставраторы, специалисты инженерных служб).
Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры «Государственный Эрмитаж» выполняет и соблюдает требования законодательства, в том числе и природоохранного. Департамент Росприроднадзора по Северо-Западному федеральному округу осуществляет контроль за нашей деятельностью. Экологическая деятельность ведется в Эрмитаже с 1998 года. В настоящий момент в музее существует отдельное структурное подразделение, занимающееся этими вопросами, – отдел охраны труда и экологии.
В нашей деятельности не образуются отходы производства, только отходы потребления. И экологическая ответственность Эрмитажа предусматривает контроль за отходами, образующимися в результате деятельности музея. Например, мы сдаем на обезвреживание отработанные источники люминесцентного света. В музее около 60000 ламп, около 25000 из них – светодиодные. Благодаря им мы не только экономим мощность, но и достигаем большей освещенности. И, кстати, мы серьезно занялись этой проблемой и провели первую научно-практическую конференцию по вопросам музейного освещения «Свет в музее». Например, выяснилось, что на светодиодные лампы вообще нет требований в нормативах освещенности для хранения музейных ценностей и их нужно разрабатывать, ведь те, что существуют на сегодняшний день, созданы для ламп накаливания аж в 1985 году! Такое исследование заказывает Министерство культуры РФ, потому что в конечном счете это нужно не только Эрмитажу, но и всему музейному сообществу. И эта работа началась.
– Что было сделано в рамках Года экологии?
– Основным достижением в Год экологии для музея стало долгожданное событие – исключен отвод сточных вод с территории музея в Зимнюю канавку. Система сброса ливневых и хозяйственно-бытовых (сточных) вод работала в следующем режиме: сточные воды посредством смонтированных коллекторов поступали на две напорные канализационные станции, которые перекачивали сточные воды в городской канализационный коллектор. Устройство насосных станций было необходимо из-за того, что отметки, на которых проложен городской канализационный коллектор, несколько выше, чем отметки сети сточных вод, проложенных во внутренних дворах Большого Эрмитажа.
Поверхностные стоки собирались в ливневые колодцы с отстойной частью, а затем, после очистки, поступали в центральный коллектор поверхностных стоков, который через насосную станцию ливневых стоков выходил в Зимнюю канавку. Нормальная работа коллектора – самотек. Но в случае подъема уровня воды в Неве коллектор перекрывался автоматически работающим шибером и поверхностные стоки отводились посредством насосов станции ливневых стоков. Все вновь проложенные трубопроводы были смонтированы в исторических кирпичных канализационных коллекторах, устроенных при строительстве зданий Большого Эрмитажа. Нами было принято решение о ликвидации ливневого стока в Зимнюю канавку. Начался комплекс работ по проектированию и строительству канализационных сетей. Большое содействие в переключении стока в канализационный коллектор оказал ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга». Это была трудоемкая, долголетняя работа.
Второе, что хочется отметить как особое достижение, – это использование солнечных батарей.
– Солнечные батареи в Петербурге?
– Это своего рода эксперимент. Один из корпусов Фондохранилища в Старой Деревне построен полукругом, и его застекленный фасад направлен на юг, да еще и под наклоном. Так получилось, что солнечный свет отражался от него и тепло фокусировалось на газон, расположенный перед зданием. В итоге трава, которой мы засеивали газон, не успевала нормально вырасти и моментально желтела. И ничего не помогало! Мы замерили температуру газона летом: +80 °С. Мы попробовали посадить специальный мох, который переносит такую высокую температуру, но он не пережил петербургскую зиму.
Тогда поступило предложение установить солнечные батареи – во дворе разместили 90 солнечных панелей. Их пиковая генерируемая электрическая мощность – 11 кВт. Конечно, они выдают полную мощность при солнечной погоде и идеальным углом расположения, чего практически встречается редко. В зимние месяцы генерируется около 25 кВт/час, в летние – около 1000 кВт/час электроэнергии. Освещение за счет солнечных панелей осуществляется в служебных помещениях одного из корпусов. Если брать цифры, то в Петербурге совсем немного солнечных дней. Для сравнения у нас на квадратный метр земли мощность излучаемого солнца составляет 700 Вт, в Москве – 800, в Ростове –1000, в Сочи – 1200. Всю ее извлечь невозможно (КПД самых лучших образцов составляет порядка 20–25%). То есть у нас в идеальных условиях может быть выработано максимум 140–180 Вт, в Сочи же – 250.
Мы посчитали, что срок окупаемости батарей в наших условиях составляет 25 лет, что вполне нормально, так как служить они могут более 30 лет. Поэтому мы и запустили такой проект. Солнечные батареи работают на нас уже почти пять лет, и можно с уверенностью сказать, что они себя зарекомендовали. Даже несмотря на то, что это ничтожная доля потребляемой нами энергии, ведь общее потребление – порядка 5000 кВт.
Все почему-то считают, что главный источник потребления энергии – это освещение, но это не так. Лампы освещения сейчас потребляют всего около 5% энергоресурсов, а если мы все их заменим на светодиодные – то будет вообще 3%. На самом деле, около 60% потребляемой энергии уходит на отопление. Что касается именно электричества, то 60–70% расходуется на кондиционирование воздуха. Это очень дорогие и энергоемкие процессы, а доля освещения составляет примерно 20%.
Эрмитаж одним из первых в стране получил паспорт энергоэффективности. Нами была разработана целая программа мероприятий, которая почти полностью выполнена. За счет выполнения этой программы Государственный Эрмитаж экономит большие средства. Большую роль в этой программе играет рециркуляция тепловой энергии: у нас установлены так называемые рекуператоры. Это когда воздух, который выходит на улицу из вентиляции, нагревает или охлаждает тот, который с улицы поступает обратно. Вот, например, в зимний период в помещении +20 °C. Без использования специальных систем этот воздух, а вместе с ним и энергия, выбрасывается на кровлю, то есть фактически отапливает улицу. Мы же пропускаем через рекуператор этот теплый воздух, он нагревает пластины, а они, в свою очередь, нагревают входящий воздух. На улице, например, –15 °C. Вот и получается, что мы выпускаем воздух температуры +10 °C, а поступает –5 °C. Такая система у нас работает на Фондохранилище.
– А как обстоят дела с макулатурой?
– В Эрмитаже поддерживают идею раздельного сбора отходов. У нас есть специальные места сбора макулатуры для последующей ее сдачи. Это еще одна часть нашего вклада в охрану окружающей среды. Для нас это очень важно. В ближайшее время мы организуем отдельный сбор пластика.
– Реставрация влияет на окружающую среду?
– С одной стороны, реставрация – это очень консервативная отрасль, где по-прежнему сохраняются традиционные методики. Так, например, в некоторых лабораториях реставраторы до сих пор самостоятельно варят клей, и это при всем разнообразии клея, производимого в мире. С другой стороны, эта отрасль подвержена инновациям – например, в части лазерной реставрации. Все это очень сложные процессы, поэтому реставраторы постоянно совершенствуют существующие методики.
Мы одни из немногих музеев, в котором работает около 150 штатных художников-реставраторов. Говоря о реставрации, мы понимаем под этим именно сохранение экспонатов, а не залов (это немного другое). У нас 14 реставрационных лабораторий, и работы им хватит на ближайшие лет 800. Для примера: псковские фрески – только одну из них реставрировали более 16 лет! И работа с каждой – индивидуальна. Представьте, что вы с пола собираете то, что было когда-то на стене, и потом каждому кусочку этого пазла нужно найти место. Иногда крошечной миллиметровой детальке мы не можем найти место на 10-метровой фреске, а иногда не можем найти недостающие детали.
Реставраторы – это люди уникальные и крайне терпеливые. И, естественно, в процессе реставрации применяются всевозможные химические вещества. Мы контролируем рабочие места реставраторов и выбросы, которые происходят в процессе реставрационной работы, мы следим за информацией о новых, менее агрессивных растворах и веществах, на которые можно заменить используемые сейчас.
В заключение нашей беседы хочу отметить, что Государственному Эрмитажу удается идти в ногу со временем не только в сохранении культурного наследия, но и в передовых технологиях защиты окружающей среды.
Создать комментарий