Алексеев Вячеслав Анатольевич, директор «Фонда друзей балтийской нерпы»
Официально петербургский «Фонд друзей балтийской нерпы» был основан в 2014 году. Однако история создания этой организации началась значительно раньше, и идейными вдохновителями ее стали Вячеслав Алексеев и Елена Андриевская. О том, как появилась организация «Фонд друзей балтийской нерпы» и чем она занимается, рассказал его директор Вячеслав Алексеев.
– Как появилась ваша организация?
– Мы с женой биологи, работали в свое время в Ленинградском зоопарке. Туда приносили детенышей тюленей, которые погибали из-за неумело оказанной помощи. Мы стали изучать этот вопрос. Оказалось, что эти животные редкие, особенно кольчатая нерпа. В российской части Финского залива есть три разновидности тюленя: балтийская кольчатая нерпа, ладожская кольчатая нерпа и балтийский серый тюлень. Все они занесены в Красную книгу России. Мы стали думать, как помочь этим животным, ведь есть же какие-то ученые, которые занимаются сохранением, но оказалось, что нет, и тогда поняли, что мы единственные, кто может помочь этим тюленям. Так как мы не просто защитники-активисты, но и профессиональные биологи, шансов помочь животным у нас было больше, чем у кого-либо другого.
Начать решили с того, чтобы помогать непосредственно тем тюленям, которые погибают. Каждая особь имеет особую ценность для популяции. И на тот момент это являлось наиболее эффективной мерой. Первых пациентов мы принимали в неприспособленных для этого местах. Одно животное жило в городской квартире (это была балтийская кольчатая нерпа). Принимали животных на даче у знакомых, на каких-то сборных конструкциях, собирали бассейны, шатры, располагались на турбазах – где угодно.
В 2013 году на нас обратил внимание Водоканал Санкт-Петербурга. Тогда Феликс Кармазинов огромное внимание уделял популяризации экологии Балтийского моря. Нам выделили помещение, которое не использовалось в производственных процессах, и мы на территории Водоканала в Репино начали принимать животных. В 2014 году был по нашему проекту создан специализированный центр для оказания помощи этим животным. И с тех пор мы занимаемся их спасением «в промышленных масштабах».
Между тем, оказание медицинской помощи животным – это лишь одно из направлений нашей деятельности. В основном сейчас занимаемся научно-исследовательской работой: различным способам изучения и сохранения животных. Это авиаучет, снежные убежища, противотюленевые решетки, прибрежный мониторинг, изучение состояния здоровья популяции, социологические исследования. Кроме того, у нас развернута информационная программа в средствах массовой информации. Регулярно делаются репортажи, проводятся образовательные занятия в школах. Устанавливаем различные информационные таблички на побережье, раздаем печатные материалы. У нас проводится комплексная работа, направленная на формирование на территории Санкт-Петербурга и Ленобласти бережного отношения к этим животным и на их сохранение.
– То есть у вас, получается, есть научная деятельность, спасение животных и просвещение населения?
– Да, мы ко всему этому вопросу очень комплексно подходим. То есть деятельность направлена на выяснение современного состояния популяции по разным параметрам: численности, физическому состоянию животных, появлению негативных факторов. которые на этих животных действуют, и на поиски прикладных методов снижения этих негативных факторов действия.
Сложность заключается в том, что не все методы, на которые мы делали ставку, работают так, как хотелось бы. Например, строительство снежных искусственных сооружений по примеру успешного финского опыта для сайменской нерпы получается плохо. Оказалось, что у нас условия для их проведения сильно отличаются, и сейчас это направление работы приостановлено. Но мы к нему обязательно вернемся, потому что оно очень перспективно и в случае успеха окажет животным значительную поддержку.
Внедрение защитных устройств и противотюленевых решеток, которые довольно успешно используются за рубежом, в наших условиях оказалось невыполнимым. потому что у нас другие гидрологические условия. Если шведы у себя ставят такие устройства и у них всё в порядке, то у нас они не работают – трубы быстро забиваются водорослями и мусором от нашего города. Вот и получается, что какие-то методы, которые в теории должны работать, на практике бесполезны.
С другой стороны, те же рыбаки нами просвещаются. Процент гибели от их рук балтийской нерпы стал меньше, чем раньше. Рыбаки уже знают, что это редкие животные, и понимают, какую ценность эти особи представляют. Если, когда мы начинали, 90% петербуржцев даже не слышали, что в Финском заливе водятся тюлени, то сейчас практически все знают, и многие даже знают, что делать, если встретишь тюленя, ползающего по берегу. Благодаря этому все больше и больше щенков нам удается спасти.
Также хочу сказать, что своей полевой и прикладной активностью мы сейчас делаем больше. Занимаемся этим последние два года, и все больше картинка для нас проясняется. Мы сейчас находимся в кульминационной части нашего проекта и приближаемся к активной работе в поле. Возможно, в ближайшие годы будем создавать добровольческие формирования, которые будут помогать в этом.
– Как вы узнаёте о попавшем в беду животном? Может быть, сотрудники проверяют какие-то места, где чаще всего оказываются нерпы или тюлени?
– Сами мы ничего не проверяем, а все детеныши, которые попадали к нам в центр, – о них сообщали граждане. Специальных поисков мы тоже не ведем, но бывают ситуации, когда, например, самки расположились на каком-то локальном участке ледового покрова и видно по прогнозу погоды и направлению ветра, что дня через два этот лед будет уничтожен: его разобьет и течением сразу растащит. В такой ситуации детенышей может унести от самок. Мы смотрим, примерно в каком районе детеныши могут оказаться на берегу, и в таком случае рекомендуем с помощью средств массовой информации всем, кто гуляет по пляжу, внимательно смотреть по сторонам. Если услышат какие-это звуки, увидят много ворон в одном месте или любые другие признаки присутствия тюленей, просим сообщать нам об этом по телефону.
– Горожанам необходимо сразу звонить или предварительно проверить состояние найденного животного?
– Проверять ничего не стоит. И вообще не надо вмешиваться, трогать или ловить животное, потому что рядом может оказаться самка. Нас в первую очередь волнует, чтобы в результате чьих-то действий самка не потеряла детеныша. Мы всегда обращаем внимание граждан на то, чтобы, увидев на берегу нерпу, они не хватали ее, не пугали, не делали совместные селфи. Просим, чтобы нам сообщали о таких местах, присылали фото и видео, сделанные с безопасного расстояния, чтобы не напугать животное. Обычно по таким материалам видно, в каком состоянии тюлень, и мы принимаем решение о том, как поступить. Если видно, что животные истощены и травмированы, то просим граждан по возможности оставаться на месте до нашего приезда.
Раньше про нас рассказывали, что мы буквально ищем и ловим сачком любых тюленей, чтобы заполнить наш центр. Но на самом деле за все время работы мы ни одного животного сами не нашли и не забрали без необходимости. Всегда есть фото и видеофиксация исходного состояния животных, которые попадают к нам.
– Как обычно происходит процесс спасения нерпы?
– Обычно нам звонят и говорят: «Мы шли по берегу, увидели тут тюленя, посмотрели в Интернете и нашли ваш телефон». Или люди позвонили в 112, и там им дали наши контакты. Тогда мы говорим: «Да, спасибо большое. Пожалуйста, пришлите нам фото и видео окружающей обстановки и самого тюленя. Но так, чтобы не пугать, не привлекать внимание тех же ворон». Благодаря файлообменникам мы очень быстро получаем картинку с места события, и сразу становится понятно, в каком состоянии животные. Чаще всего они уже сами не передвигаются, обессилены и травмированы. Но бывает и такое, что животное достаточно активное, хотя видно, что оно ранено и готово убежать.
Бывает, что вызовы поступают из мест, находящихся на очень большом расстоянии друг от друга. Например, один вызов – в Сосновом Бору, второй – в Приморске, а третий – в Нижне-Сиверском. Как тут успеть съездить по всем адресам! Поэтому мы привлекаем волонтеров, которые нам помогают, отправляясь по адресам.
Иногда мы просим очевидцев, если животное нуждается в помощи, поместить его в багажник или холодное помещение. Ситуации бывают разные, но смысл в том, чтобы сначала прислать картинку, а дальше мы решаем, как и что. И, конечно, бывает так, что мы не вмешиваемся, хотя очевидно, что животным нужна помощь. Например, если самка присутствует рядом, мы не вмешиваемся никогда. Вот плывет по Неве льдина, и на ней два тюлененка. Рядом с ними плавает самка. Она переживает за них, и это понятно. Но вода теплая, льдина тает и на территории города ничего хорошего малышей не ждет. Но мы все равно таких животных не забираем, потому что рядом самка. Но там уже взволнованные граждане подбирают этих животных и куда-то дальше отвозят. Мы же берем животных только в самых очевидных случаях, когда эта необходимость понятна даже самым большим критикам.
– Бывают случаи, когда спасать никого не нужно?
– Да, бывают, но редко. Тюленята оказываются на территории населенных пунктов, промышленных зон. Самки рядом нет, и они растеряны и не понимают, что делать. В таких ситуациях перевозим животное на безопасное безлюдное побережье и там выпускаем, чтобы они там спокойно долиняли и завершили процесс адаптации к самостоятельной жизни. Однажды водолазы Росгвардии обнаружили в водозаборе на ЛАЭС серых тюленей. Мы приехали и увидели огромных сорокакилограммовых животных. Они были здоровы, но находились в опасном месте, потому что просто заблудились. Мы их перевезли подальше на безлюдный пляж и там отпустили.
– Что происходит после того, как вы забрали попавшего в опасность тюленя?
– Животное с соблюдением ряда условий привозится к нам в специализированный центр в Репино и помещается в карантинный герметичный бокс (в каждом своя приточно-вытяжная система вентиляции, средства обеззараживания воздуха). В карантине каждое животное находится по отдельности во избежание распространения инфекционных и паразитарных болезней, чтобы не заразился персонал, а главное – чтобы из центра не отпустить зараженного выпускника. Все наши действия направлены на инфекционное благополучие этих животных.
Чаще всего животные попадают к нам истощенными, недостаток веса составляет около 60%, т. е. их привозят с весом новорожденных. У тюленят нет подкожного жира, из-за чего они не могут находиться в холодной воде, потому что замерзают, и не могут охотиться. Первая наша задача – вылечить. Вторая – выкормить до их нормальных ростовесовых параметров, соответствующих возрасту. Выкармливаем до того размера, до которого их выкармливает самка. У тюленей, к счастью, все устроено таким образом, что самка малышей не обучает охоте. Достигая своей нормальной физической формы, они сами достаточно успешно, имея этот запас подкожного жира, адаптируются, и в таком плане это достаточно благодарное занятие. После выпуска у тюленей довольно большие шансы на выживание.
– Как долго в среднем находятся ваши пациенты в центре?
– В среднем по серым тюленям мы мировые рекордсмены – выращиваем их за месяц–полтора. Кольчатые нерпы подольше (два с половиной – три месяца). Они более трудоемки и более нежные звери, которыми во всем мире буквально несколько мест уверенно могут заниматься. В зоопарках и океанариумах кольчатые нерпы не живут именно из-за своей утонченной натуры, потому как чуть что – они сразу хватаются за сердце и помирают. И всего два места в мире, где они стабильно живут более двух лет, – в Японии и Нидерландах. В остальных местах они умирают. В отличие, например, от байкальской нерпы.
Серые тюлени попроще, с ними легче работать. Кроме того, у нас центр достаточно максималистский. Мы своих питомцев никому не показываем в отличие от многих зарубежных центров, которые для повышения своих доходов демонстрируют животных или даже позволяют с ними играть, как в нидерландском центре, а потом у них чуть ли не 50% выпускников вылезают общаться на пляжах, и многие по многу раз возвращаются в центр, что является достаточно большой проблемой. У нас из полутора сотен выпущенных животных только два решили с нами остаться. Но они к нам попали в маленьком возрасте, еще без зубов и с пуповиной.
У нас даже соблазна не было сделать такую опасную показательную часть. На заливе есть такие «друзья» – рыбаки-браконьеры, которые их убивают. Поэтому мы стараемся, чтобы наши выпускники крайне осторожно и недоверчиво относились к человеку. И нам удается этого добиться. За исключением двоих «отказников» (Кроншик и Шлисик) больше никто из наших выпускников у нас не появлялся. И ни о каких случаях неадекватного поведения тюленей, когда они вылезают на берег пообщаться с человеком, известий не было. Эти животные после выпуска ведут себя как полагается.
Сейчас мы уже проще к этому относимся, но раньше после выпуска месяца три–четыре следили за сообщениями о погибших тюленях. И такой информации по нашим выпускникам не появлялось.
– Часто ли находят погибших животных?
– Бывают случаи. Чаще всего весной и осенью, когда шторма начинаются. И погибшие тюлени – преимущественно серые. Мы предполагаем, что погибают они в основном от орудий улова, и потом их выбрасывает на берег на пляжи Курортного района. Зарубежная статистика показывает, что 90% погибших – это молодые самцы, которые ищут приключений и слишком самоуверенны. Именно они и становятся жертвами рыбаков. У нас примерно такая же картина, и у нас также погибших животных большое количество.
Сами мы не можем выяснить причину гибели особей на местности. Этим обычно занимаются Управление ветеринарии, Росприроднадзор. Но нам очень важно знать, из-за чего погибают тюлени, потому что иногда бывает по нескольку десятков таких животных. В 2014 году около 200 погибших животных было. В основном в Курортном районе находили, к сожалению. Эта ситуация и тогда никак не решилась, и сейчас они погибают. В основном это происходит из-за рыболовных сетей и в результате браконьерства. Животные заплывают в морские мережи за рыбой, а обратно выйти не могут. Кислород заканчивается, и им времени не хватает сообразить, как им выйти.
– Сколько удалось спасти животных за время работы вашего центра?
– За время существования нашей организации нам удалось спасти более полутора сотен животных. Я считаю, что это приличное количество. Каждый год ситуация разная. Иногда, очень редко, бывают годы, когда вообще ни одного животного. Всё зависит от льда. Если год прошел с обычном штатным ледовым покрытием – пациентов нет, а если частые ветра, шторм, лед нестабилен и не складываются нормальные условия для размножения животных, то иногда и до 30 пациентов в год набирается.
– Напомните еще раз, куда обращаться в случае обнаружения тюленя на берегу.
– Если в любое время года вы где-то гуляете и видите нерпу на камнях, то ни в коем случае не надо ее пугать и беспокоить. Это абсолютно нормальное явление. Как и с любыми дикими животными, не нужно стараться подружиться с нерпами, делать совместные фотографии. Не надо шуметь и привлекать внимание. Снимите видео и сообщите место, обратившись в наш центр. Мы будем благодарны, ведь эта информация нужна для научных исследований.
В период размножения животных, особенно в более теплую погоду (в марте–апреле), если увидите тюлененка, у которого течет кровь, если на него надает ворона, звоните нам и сообщайте, а дальше следуйте нашим советам. Наш телефон 699-23-99.
