Советский и российский кинорежиссёр, сценарист, продюсер.
Заслуженный деятель искусств России. Народный артист РФ.
— Сергей Олегович, добрый день. Очередной номер журнала «Окружающая среда Санкт-Петербурга» посвящен Году экологии в России и Году Особо охраняемых природных территорий. Съемки Ваших фильмов проводятся в парках, или заказниках. Может, что-то интересное было связано с этим? Случаи из жизни.
— Добрый день. Вы знаете, съемки фильма — это всегда грязь и мусор на площадке. Настоящая трагедия для тех, кто пустил к себе съемочную группу. Я стараюсь избегать съемочных процессов в заповедниках и особо охраняемых природных территориях. Народ, к сожалению, прибивается в процессы создания фильмов случайный, и научить их элементарной культуре практически невозможно. Первое, что я делаю, это говорю администрации, чтобы все было в мусорных пакетах, чтобы специальный рабочий следил, чтобы на площадке и вокруг не осталось ни окурка. По окончании съемочного дня сам обхожу территорию и проверяю.
— То есть, можно сказать, что в этом и проявляется Ваша экологическая культура, как режиссера и творческого человека?
— Скорее, не экологическая. Я в этом городе родился и жил в коммунальной квартире. Это мой город. Для меня окурок бросить мимо урны непозволительная роскошь.
— Сергей Олегович, 2017 год объявлен Годом экологии. Может, у Вас какое-то особое отношение к подобным инициативам общества и государства?
— Отношение двоякое к любым подобным инициативам, имеющим свои корни в далеком социалистическом прошлом. Концерты, конференции, заседания, обсуждение успехов. Вспоминаю Год кино. Я по наивности своей в 62 года думал, что подведут какие-то итоги того, что творится в национальном кинематографе. И вдруг я узнал, что оказывается это не кинематограф, а сплошная победа и победные реляции. На этом я и успокоился. Дай бог, чтобы с Годом экологии не произошло того же самого.
Дело ведь в отношении. Я не понимаю этих мероприятий. Их смысла… Я действительно не понимаю. Я не могу в полной мере судить об экологии, но про кинематограф точно могу сказать, что это бессмысленное мероприятие. Вот у нас проходит каждый год культурный форум в городе – это что? Для кого? На культурный форум приезжают какие-то праздные, бескультурные люди показать друг другу свои фейсы, лезут целоваться и показать свои платья по сто тысяч евро… Профанация. Это вообще касается всего – и экологии, и кинематографа и всего чего только можно.
Это даже не вина нашего руководства. У нас такая есть лакейская привычка во всем винить барина, в неурожае, в золотухе, в кривой избе… Наша страна вошла в затяжной период имитации развития общества. Имитируется всё — политика, любовь, кинематограф, искусство, экология. Ушла преданность, искренность… Помните, у нас одно время от бедности милиция ходила в куртках из кожзаменителя, которые чудовищно трещали на морозе… Видимо, нужно было дать немножко больше денег и избежать этой имитации, пошить из настоящей кожи… Заметьте, как только сделали новую форму для армии, она стала лучше. Сначала нужно создать требуемый образ, прочувствовать будущий результат. Вот так и относитесь к этому делу.
При этом есть то, что лично меня не может не радовать. Это наша молодежь. Для них, например, пустую бутылку выбросить это преступление. Они не могут этого сделать. Как-то же их приучили к культуре. Значит, не все потеряно. Значит, это новое поколение с этой имитации и с этой декорацией справится, будет жить по другим, человеческим законам. Искренним и честным. В обществе правды.
— Вопрос может быть не по теме, но имеет некоторое отношение к экологии души. В последние дни в Санкт-Петербурге нагнетается ситуация вокруг Исаакиевского собора. Как Вы думаете, кому это нужно, и как надолго затянется этот конфликт? Кому он выгоден?
— Здесь нечего обдумывать. Фабрики-рабочим, землю-крестьянам, море-матросам, театр-актерам, а храмы и церкви – людям в сутанах. Есть сомнение, что церковники не смогут его содержать? Вокруг Исаакиевского собора какая-то собачья свара. Я не религиозен, но абсолютно уверен, что идет хамское, гнусное наступление на православную Церковь. Я это чувствую. Когда «Эхо Москвы» двадцать четыре часа в сутки вещает по этому поводу, пиши — пропало.
Я родился на той стороне Невы, на Декабристов. Минимум три церкви, которые там были, взорваны большевиками, снесены. Верните утраченное достояние в лоно Церкви, потом будем вести разговоры про то, что Исаакиевский собор нельзя возвращать РПЦ. И эти постоянные митинги, которые разобщают и без того обозленный народ… Единственная защита от всего этого – относится к этой ситуации спокойно, с долей здоровой иронии.
— Но, при всем при этом, значительная часть творческой интеллигенции высказывается против РПЦ, резко критикует городскую власть и Патриарха. Ваши коллеги по цеху, не стесняясь, кроют власть в России с «высоких трибун» и по другим поводам. Чего только стоит памятное выступление Константина Райкина. Они называют это свободой слова и демократией.
— Это гадко. Гадко и стыдно. И отвратительно. Дискредитация всего и вся.
Мы единственная страна в мире, где есть целый ряд людей, которые профессионально ненавидят эту страну и русский народ, и при этом получают от государства за это зарплату. Театр Константина Райкина — это театр, который держится на одном человеке. На нем. И его актерский талант не беспределен, поверьте мне. Репертуара такого, чтобы шло круглый год он выдержать не может. На этом фоне, все его речи выглядят безобразно и отвратительно. По безнравственности, по хамству. Выступление Константина Райкина не получило никакой оценки от коллег, потому что наша пугливая интеллигенция может очень смело и с надрывом бороться с властью, православной церковью, но против Москвы они слова не скажут. Эта его смелость сродни смелости первого рванувшего на разминирование поле. Такая вот у нас уродливая среда.
— А почему так получается? Откуда корни этого всего?
— Из кухонного диссидентства. Так воспитано поколение.
Есть целая масса борцов-художников. Гениев современности задумчивых. Тот же Александр Николаевич Сокуров, который был моим комсомольским руководителем во ВГИКе, секретарем комитета комсомола режиссерского факультета, членом партии. Но, когда вдруг выясняется, что бывший партийный работник претендует на престол Солженицына и градозащитника, невольно начинаешь задумываться, ради чего он это делает? Ради дешевого пиара, или это его натура сложившегося партийного работника?
Вспоминая того же Константина Райкина, не лишним будет напомнить, что ежегодная смета его не самого лучшего в России театра составляет триста миллионов рублей. И это при том, что Минкульт РФ дает по 25 миллионов театрам на дебют. Не сложно посчитать, сколько режиссеров могло бы дебютировать на деньги, которые от государства получает Райкин. Государство ему платит исправно. И при всем при этом, он лезет на трибуну и заявляет, что ему жить не дают. Гадость? Гадость. И это не подкреплено, поверьте, ни искусством, ни откровением, ни открытием. Ничем. А что делать? Я по этому поводу всегда говорю – Пережили блокаду, переживем и это. Или, как говорили при советской власти – Пережили голод, переживем и изобилие.
— Существует ли заказ государства на создание патриотических фильмов, или средства выделяются проверенным режиссерам и без какой-либо внятной цели?
— В этом мире есть две тайны – звездное небо над головой, и кадровая политика нашего государства. Если государству кажется, что у нас мало патриотизма, пожалуйста, давайте деньги, как при советской власти, и ставьте план: столько детских фильмов, столько для людей старшего возраста, столько на производственную тему, столько на историческую. И как в советские годы, уже в студии сам художник начинал каким-то образом существовать в этих рамках. И поверьте мне, они были очень гибкими. И внутри зачастую создавалось истинное искусство. И примеров тому множество. Да, была там абсолютная халтура, были какие-то верноподданические глупые вещи, но было и настоящее искусство. Сейчас наступил тот самый период, который длится долго, когда государство абсолютно не понимает, чего ему надо.
Все знают, что министр культуры Владимир Мединский увлечен историей. Мгновенно, как выхлоп – «миллион» картин на историческую тему. Одна хуже другой. И это все принимается и финансируется.
— Ваши картины это в большей степени заказ, или творческий порыв?
— Заказ. Я всегда работаю по заказу на государственные деньги. Я ничего не сделал на частные деньги, ни одной картины.
— А как рождается заказ? Например, та же картина «Брежнев»?
— Мне позвонил Валентин Константинович Черных, сценарист, автор фильма «Москва слезам не верит». Я его хорошо знал еще с первого курса ВГИКа. Он сказал, что написал сценарий «Брежнева». Я прочел. Мне сценарий не понравился. Я переписал. И всё. Первый канал запустил его. Так это и происходит.
Евгений Матвеев, наш знаменитый актер, страстно хотел играть Брежнева. Но, еще на подготовительном этапе Евгений Алексеевич умер. Пришлось искать другого актера. А мне это было страшно любопытно, потому что в данном случае я снимал не только про Брежнева, но и про власть, про восхождение, про трагедию власти, про ответственность. Величайшая судьба, огромная история, человек, который весь закрыт анекдотами – пришлось весь этот ворох разбирать. Я прекрасно помню, был такой киновед, кинокритик Армен Николаевич Медведев. Мы с ним встретились в Москве, и он спросил меня – «Сережа, а что ты сейчас делаешь» Я говорю – «Я «Брежнева» делаю». Возникла пауза. А он говорит – «Зачем тебе это надо?». Они видели эти анекдоты, этой карикатуры. Ну, ничего, выбрались, благодаря, в том числе, выдающемуся Сергею Шакурову.
Поэтому, я сижу дома. Раздается телефонный звонок и мне предлагают работу. Так мне однажды позвонили и предложили «Белую гвардию». Полгода назад позвонили и предложили Достоевского «Подросток», над ним я сейчас и работаю. А дальше зависит от меня – способен я, или не способен.
— Как Вы оказались в проекте сериала «Убойная сила?
— До этого я долгое время был без работы. Мне позвонил товарищ по ВГИКу Джаник Файзиев, спросил, что я делаю? Я говорю – пока что ничего. И он предложил мне поработать над сериалом «Убойная сила». Я никогда до этого не делал сериалов. Мне было просто интересно. Некий даже спортивный интерес – Можно ли из этих «ментовских» ужасных будней сделать какую-нибудь человеческую историю? И как потом выяснилось, снял больше всех серий – десять.
— Вернемся к экологии. По вашему мнению, хватает ли зеленых зон в Санкт-Петербурге, парков, садов?
— Конечно, не хватает. Это уникальный город – здесь особо-то с природой не разгуляешься. Исторически в Петербурге с самого своего основания не было ни одного дерева, все было спилено. Сплошь деревянные тротуары, песок. Только дома. Тот Петербург ужасал современников. Единственным зеленым местом был «Летний сад» и далее, что еще не было застроено. Я не могу комментировать какие-то парки локальные, ради бога, это градостроительные дела.
Какая природа, например, в том же Лондоне?
Здесь нужно быть крайне осторожными. Природа и Питер – это исторически несовместимые понятия. То, что написано Пушкиным – «Заковано в гранит», вот это и должно быть заковано в гранит. Есть у нас Большой проспект — он и должен быть бульваром, он так и задумывался, как бульвар, это нужно сохранять. Между прочим, я помню как в нашем районе какой-то не очень хороший человек, который был главой, начал пилить деревья и ставить торговые ларьки. Граждане восстали – все ларьки исчезли.
В Петербурге больше каналов, чем зелени. Такой город. Как Венеция. В Венеции зелени нет.
В любом случае, облик Петербурга за последние годы сильно изменился. В 90-ые блокаду можно было снимать в любой точке города. Бери камеру и снимай. Сейчас – разительные перемены. Радуюсь. А на счет «зеленых зон»… Их некуда воткнуть, да это и не нужно. Это – город. Это – другая судьба.
Создать комментарий