Е.О. Пунина, канд. биол. наук, БИН РАН
Благодарю Елену Николаевну Типикину за содержательное интервью, по итогам которого был написан этот материал, а также за ее многочисленные авторские публикации, которыми я воспользовалась при написании данной статьи.
Памятник военным дрессировщикам и служебным собакам Ленинградского
фронта. Санкт-Петербург, лесопарк Сосновка. Автор памятника — скульптор
Александр Чернощеков. Фото Елены Типикиной
В мае 2017 года на кромке парка Сосновка возле Тихорецкого проспекта был торжественно открыт памятник военным дрессировщикам и служебным собакам Ленинградского фронта. Этот воинский мемориал установлен в память саперов, бойцов и командиров 34-го отдельного инженерного батальона миноискателей, а точнее – в честь военных дрессировщиков, вожатых-саперов и служебных собак инженерных войск.
На открытии долгожданного монумента присутствовали потомки и родственники бойцов-саперов, множество горожан и члены правительства нашего города.
Место для нового памятника было выбрано не случайно. Именно в Сосновке до войны располагалась школа-питомник служебного собаководства НКВД Ленинграда, на базе которой в сентябре 1941 года был создан Пятый армейский отряд собак – истребителей танков, немного позже переименованный в 34-й Отдельный инженерный батальон миноискателей. По северной дороге из военного питомника каждый день вожатые со своими собаками выходили на тренировочные минные поля за Поклонной горой, они удачно располагались в низине, и за прикрытием холма работа дрессировщиков долго оставалась незамеченной.
Эта военная часть подчинялась напрямую командующему инженерными войсками, с донесениями и докладами командир части подполковник П.А. Заводчиков ездил, минуя прочие инстанции, прямиком в штаб фронта – настолько важное значение придавалось подготовке собак и саперов к будущей службе поиска мин.
Именно на базе этой школы-питомника в Сосновке в первые месяцы войны была организована приемка породистых собак служебных пород от гражданского населения Ленинграда. В августе и сентябре сорок первого года ленинградцами было сдано по мобилизационным повесткам и принято питомником семьсот пятьдесят собак, но уже в ноябре и позже сдавать в действующую армию было некого: после первой блокадной зимы, известной в истории как «смертное время», никаких домашних любимцев в Ленинграде попросту не осталось… Блокаду пережили считанные единицы собак и кошек.
Военная собака службы связи доставила срочное донесение на позиции.
Фото из личного архива семьи Рыженькиных публикуется впервые
Вопреки расхожему мнению, вражеские танки на Ленинградском фронте собаки-«камикадзе» не взрывали, хотя подготовку к такой диверсионной службе часть из них все-таки успела пройти. Для них на базе Политехнического института был разработан особый диверсионный противотанковый вьюк (конструкция Заводчиков – Кобеко), в котором помещалось 6 кг тротила. Такая масса взрывчатки была способна уничтожить танк, вызвать детонацию боекомплекта. Кроме того, была осуществлена попытка использовать собак с горючим вьюком для подрыва вражеских дотов. Но подобное использование служебных собак в итоге было признано крайне неоправданным расточительством: в боевых (а не учебных) условиях собаки-подрывники либо отказывались исполнять задачу, либо погибали, так и не успев добежать до танка или дота, а восполнять убывающее поголовье в осажденном городе было попросту некем. Собака, особенно крупной служебной породы, была в условиях блокады невероятной, исключительной ценностью.
В обстановке мучительного голода и жестоких холодов первой блокадной зимы, когда фронтовой паек бойца Ленинградского фронта насчитывал всего 900 калорий, ценой самоотверженных усилий персонала в питомнике сумели избежать повального падежа строевого поголовья. Питомник снабжался скудно, собаки тощали и слабели, но бойцы и командиры пытались всеми силами сохранить вверенную им «живую технику»: в наградных документах бойцов этой части есть и такие слова: «неоднократно выезжая на линию фронта, под огнем противника искали и заготавливали мороженую конскую и коровью падаль для нужд питомника, из которой варили питание для строевых собак».
Иллюстрации из редчайшей книги «Руководство по дрессировке и применению
собак минно-розыскной службы». Книга издана Воениздатом в 1946 году, подписана в печать маршалом инженерных войск М. Воробьевым 25 апреля 1945 года. Авторы руководства – подполковник инженерных войск В. Мульдевиц
и подполковник инженерных войск П. Заводчиков
Более двухсот собак, преимущественно породистых немецких овчарок, наиболее сильных, здоровых и крепких, все-таки пережили первую блокадную зиму. Летом 1942-го снабжение питомника несколько улучшилось, и воинская часть приступила к дрессировке собак по предписанным службам. Для военных собак, бывших «истребителей танков», оставалось еще много другой важной работы на фронте: служба связи и срочной доставки донесений, служба подвоза инженерного имущества на передовые позиции, санитарная служба. Но главная фронтовая работа – служба поиска мин – для этих собак была впереди…
Весной 1942 года батальон получил пополнение – в особый взвод дрессировщиков-вожатых. Он был сформирован из ленинградских девушек, в довоенную пору осваивавших дрессировку в Ленинградском КЮС (клубе юного собаковода) при городской секции собаководства Осоавиахим. Под началом опытных командиров и инструкторов минного дела девушки приступили к дрессировке собак для абсолютно новаторской службы – поиска взрывчатки при помощи собак. Такой метод поиска мин называется одорологическим: собака, учуяв запах взрывчатого вещества, немедленно обозначает найденную взрывчатку особой позой, усадкой. Живые детекторы-миноискатели оказались способны очень быстро и качественно находить мины, фугасы, тротил, динамит под толщей снега, под асфальтом, в секретных закладках или в таком заглублении, где войсковые приборы уже не могли «прозвонить» или щупом обнаружить мину. Собаки находили мины в пластиковых и деревянных корпусах, а их не обнаруживали войсковые приборы – такой корпус мины не «звенел»!
Служебные собаки 34-го ОИБМ, их вожатые, командиры, бойцы-мужчины и девушки из взвода «девичьей команды» начали свой боевой путь на прорыве блокады в январе 1943 года. Вожатые батальона на собачьих упряжках доставили под огнем на наши передовые позиции десятки тонн инженерного груза: снарядов, патронов, стрелкового оружия. Обратно с передовой за двенадцать дней военной операции они на нартах вывезли 1870 раненых, в подавляющем большинстве тяжелых, неходячих. Но, начиная с лета 1943 года, главным делом 34-го батальона стало разминирование. В позиционном противостоянии густота минирования участков фронта нередко бывала сплошной. На освобожденных участках предместий Ленинграда передвигаться было смертельно опасно, при отступлении немцами заминировано было буквально все: пахотная земля, парки и дворцы, жилые и заводские строения, дороги и мосты, даже обочины дорог.
Сапер ошибается один раз, а у вожатого в паре с собакой уже на четыре конечности больше, и каждая нога человека или собачья лапа могут ошибиться, оступиться и неосторожно наступить на мину. Ошибется вожатый, ошибется собака… Каждая ошибка – взрыв! Пока обозначенная мина не обезврежена, собака должна была по команде замереть и не двигаться с места, даже не переступать лапами.
Советская школа дрессировки собак – детекторов взрывчатки на полвека опередила мировую военную практику поиска мин. Статистика гласит: служебные собаки 34-го ОИБМ, обученные поиску мин в блокадном Ленинграде, сразу после прорыва и в период сплошного разминирования, длившегося вплоть до 1951 года, обнаружили 476 тысяч (!) мин, снарядов и прочих взрывоопасных предметов, причем треть из них была диверсионными взрывными устройствами-секретками, абсолютно неподвластными войсковым инженерным приборам.
Применение служебных собак – детекторов взрывчатки в советском контрнаступлении резко ускорило продвижение войск. Скорость разминирования на участках фронта с использованием собак возрастала в восемь–десять раз, смертность личного состава среди саперов снизилась в разы.
На Ленинградском фронте восемь собак стали «десятитысячниками», то есть обнаружили свыше десяти тысяч мин каждая. Знаменитый рекордсмен – колли Декойт, более известный под своим фронтовым именем Дик, – обнаружил их свыше пятнадцати тысяч, и это абсолютный рекорд на минных полях во Второй мировой войне!
Саперам вручали награды, но знак отличия военной собаки – лишь ее простой брезентовый ошейник, как и простой, не имеющий знаков различий солдатский ремень на неизвестном солдате, погибшем на безымянной высоте. Погибали на минных полях саперы, погибали собаки… Долго не увековечена была их память.
Елена Типикина за минуту до начала ее первого доклада об истории блокадного собаководства и представления проекта памятника военным дрессировщикам на заседании Общественного совета при ЗакС Санкт-Петербурга. Именно тогда определилась судьба будущего памятника
Петербургский писатель, публицист, собаковод с тридцатилетним стажем Елена Николаевна Типикина посвятила истории служебного собаководства в блокадном Ленинграде много лет архивных поисков и множество важных и чрезвычайно интересных публикаций. Ее историческое расследование, начавшееся еще в 2005 году, легло в основу общественного проекта – памятника военным дрессировщикам и служебным собакам Ленинградского фронта. В 2014 году Е.Н. Типикина вышла с инициативой в Законодательное собрание Санкт-Петербурга, и там, на первом же заседании, где она представила доклад об истории военного собаководства в блокадном Ленинграде, этот проект получил единодушное одобрение и поддержку. Дальше все сложилось крайне удачно для судьбы памятника: инстанция за инстанцией, выслушав доклады Елены, давали добро и ход проекту.
Одобрен этот памятник был и в правительстве нашего города, а генеральным инвестором воинского мемориала выступили Совет ветеранов инженерных войск нашего города и группа военно-инженерных предприятий Санкт-Петербурга.
Елена пригласила в проект скульптора Александра Чернощекова, своего давнего знакомого по клубу собаководства, которого она знала как хорошего анималиста и любителя собак. Именно он стал автором-скульптором этого памятника, вылепив по заказу Елены скульптуру девушки-сапера и ее служебной собаки, причем, по отзывам специалистов, немецкую овчарку он изваял с большой достоверностью и пониманием ее породного характера и темперамента. Это немудрено: Александр и сам увлекался дрессировкой служебных собак, творческая задача была ему близка и понятна.
Создать комментарий